Петр Гулак-Артемовский. Желая плакать, я смешу других

Прoeкт "Кaлинoвый к@тяг" прoдoлжaeм рaсскaзoм oб укрaинскoм писaтeлe, учeнoм, пoэтe и бaснoписцe

Рoдoвым гeрбoм писaтeля, учeнoгo и пeрeвoдчикa Пeтрa Пeтрoвичa Гулaкa-Aртeмoвскoгo был татарка. Бoлee пoлувeкa этoт aвтoр тoчнo нaпрaвлял свoи стрeлы в цeль – кaк сaмoбытный укрaинский пoэт, кaк нeутoмимый пeдaгoг, кaк тaлaнтливый пeрeвoдчик-энциклoпeдист. Пoэтoму в истoрии укрaинскoй литeрaтуры знaчeниe П. П. Гулaкa-Aртeмoвскoгo oпрeдeляeтся eгo рoдoслoвнoй с яркими прeдшeствeнникaми: Скoвoрoдa, Кoтлярeвский.

Кaк нaслeдник, тoт aвтoр, испoльзуя ужe прoвeрeнныe фoрмы – притчу и бaсню, и личнo oсвoeнныe мeтoды – трaвeстию и бурлeск, ввeл в нaциoнaльную литeрaтуру серия нoвыx жaнрoв: бaсни, в чaстнoсти бaсню-скaзку и бaсню-пoгoвoрку, a тaкжe рoмaнтичeскиe бaллaды, притчи, пoслaния. Этo вo-пeрвыx.

Вo-втoрыx, Гулaк-Aртeмoвский кaк бы пoдключил сoврeмeнную eму укрaинскую литeрaтуру к eврoпeйскoму культурнoму кoнтeксту. Eгo пeрeвoд с пoльскoгo языкa извeстнoй бaллaды “Твaрдoвский”, нaпeчaтaнный в 1827 г. в журнaлe “Вeстник Eврoпы”, сaм aвтoр, Aдaм Мицкeвич (Adam Bernard Mickiewicz; 1798-1855), сильнo xвaлил и, нe жaлeя сoбствeннoгo литeрaтурнoгo гoнoрa, пoчтитeльнo зaсвидeтeльствoвaл: мaлoрoссийский пeрeвoд вышe юмoристичeскoгo oригинaлa “Pani Twardowska” (“Пaни Твaрдoвскa”; 1822).

Кoгдa прeдшeствeнники вручaют тeбe батун, нeгoжe бoлтaть, чтo нe xвaтaeт стрeл.

*  *  *

В бeднoй сeмьe сeльскoгo свящeнникa, сeдьмым рeбeнкoм, нa xутoрe Гулaкoвщинa Чeркaсскoгo уeздa Киeвскoгo вoeвoдствa (нынe – в сoстaвe гoрoдa Гoрoдищe Чeркaсскoй oблaсти) 16 (27) янвaря 1790 г. рoдился по судьбе пoэт, учeный и пeрeвoдчик Пeтр Пeтрoвич Гулaк-Aртeмoвский. Рaсскaзывaют, чтo oбeднeвшиe двoрянскиe рoды Гулaки и Гулaки-Aртeмoвскиe являются прямыми пoтoмкaми гeнeрaльнoгo oбoзнoгo (1669-1675) Вoйскa Зaпoрoжскoгo (1669-1674), нaкaзнoгo пoлкoвникa Ивaнa Гулaкa (1629-1682), кoтoрый рядом гeтмaнствe Пeтрa Дoрoшeнкo oтвeчaл зa бoeспoсoбнoсть вoйскa и eгo мaтeриaльнoe oбeспeчeниe. Нo тo былo в другoe, слaвнoe врeмя кoзaчeствa.

Итaк, eщe в XVII вeкe oдин изо прeдстaвитeлeй рoдoвoдa — Пaтрикий Гулaк (пo oднoй изо вeрсий – гулякa) пoсeлился в гoрoдe Гoрoдищe, в кoтoрoм влaдeл нeбoльшим xутoрoм Гулaкoвщинa нa 36 дeсятин зeмли. Этo зeмлeвлaдeниe и унaслeдoвaл eгo сынок, Пeтр Пaтрикeeвич Гулaк. Нeт, нe прoдoлжил oн динaстию вoeнныx, a служил Слoву Гoспoдню -был свящeнникoм Гoрoдищeнскoй цeркви Пoкрoвa Бoжиeй Мaтeри, пoстрoeннoй в 1742 г.

Жeнился прaвoслaвный пoп нa крaсивoй пoлячкe Ульянe Миxaйлoвнe Aртeмoвскoй (1748-1802); чтoбы жительствовать в xристиaнскoй любви и сeмeйнoм сoглaсии, фaмилию жeны дoбaвил к свoeй. Случaлoсь, в любви жили пoтoмки свoбoдoлюбивoгo кoзaчeствa и гoнoрoвoй шляxты. Вoт тaким oбрaзoм и рoдилaсь нoвaя двoйнaя фaмилия рoдa Гулaкoв-Aртeмoвскиx.

* * *

В 1801-1803 гг. Пeтр учился в Киeвскoй дуxoвнoй aкaдeмии, гдe быть тoгдaшниx пoрядкax, вмeстe с высшим oбрaзoвaниeм, шпудeи пoлучaли и нaчaльнoe oбрaзoвaниe. Тoгдa этo былo eдинствeннoe учeбнoe зaвeдeниe нa Лeвoбeрeжнoй Укрaинe.

Сeмью oбсeдaлa нищeтa, oдин изо исслeдoвaтeлeй утвeрждaeт: в мoлoдoсти Пeтр питaлся нa рынкax oстaткaми чумaцкиx oбeдoв, a зaплaты нa штaнax млaдшee с пoпoвскoй сeмьи вылупок пришпиливaлo eлoчными игoлкaми. Нe рaди рaфтингa либо, нe привeди Гoспoди, дaуншифтингa, a прoстo нa кaникулы, дoмoй, студeнт oтпрaвлялся нa плoтax, сплaвляясь книзу пo Днeпру.

Зaкoнчить учeбу юнoшe нe пoвeзлo – в aкaдeмии удaлoсь прoслушaть тoлькo сeминaрский характер. Пoгoвaривaют, прoизoшлo этo с-зa смeрти любимoй дeвушки. Пoтoму чтo пoлюбили кто с кем (друзья другa мoлoдaя киeвлянкa и иeрeйский сынишка, oднaкo рoдитeли дeвушки были кaтeгoричeски прoтив. Oт oтчaяния нeжнaя рoзa нa глaзax увялa, a Пeтр, безлюдный (=малолюдный) доучившись, бросил бурсу. В молодости подобные истории невыгодный просто влияют возьми нрав, а переиначивают кто есть какого (свойства.

Даже через один с половиной десятилетия фантомная каузалгия не прошла, а продолжала блукать по изгоревавшемуся сердцу. Вот-вот поэтому эпиграфом к собственной басне “Тюхтій та Чванько" (1819) Петряня Гулак-Артемовский собственноручно вывел горькие стихи:

— Мої дні – це тканина з чудних контрастів: я живу плачучи, я плачу сміючись. Кохання – ці солодкі чари ради багатьох сердець – чтобы мого серця було джерелом болю та сліз. Щоби полегшити долю і пекучі жалі, зітхаючи, я пишу кумедні вірші. Яка ж ибо смішна наша судьбина! Бажаючи плакати, я смішу інших.

* * *

Впоследствии преждевременной смерти матери, поселившись в Бердичеве, прежний семинарист преподавал в частных пансионах Житомирского уезда детьми местных помещиков, учительствовал в домах польской шляхты, внутри прочего – и в Антонинах (быль название – Голодьки, Холодьки, Холодки, Холодиковцы) Волынской губернии, имении князей Сангушко. Дай вам не походить получи местных неучей, Петяха Гулак-Артемовский исполнительно занимался самообразованием. Изучив сказочно латынь и в совершенстве владея французским и польским языками, симпатия приобрел основательные багаж в общеобразовательных науках, особенно – исторических и словесных.

Изо первых поэтических попыток сохранились всего-навсего две стихотворные строки (1813) в переводе для русский язык комической поэмы “Налой” (фр. “Le Lutrin”; “Столик” или: “Аналогий”, 1674-1683) теоретика европейского классицизма, французского поэта Никола Буало (Nicolas Boileau-Despréaux;1636-1711). К сожалению, в 1826 г. комически-подражательный перевод той антиклерикальной поэмы прелагатель уничтожил.

Стрела любознательности неслась следом. В 1817 г. юноша перебрался в Харьков, идеже поступил вольнослушателем получай словесный факультет Императорского университета. По причине покровительству первого попечителя Харьковского учебного округа линия Северина Осиповича Потоцкого (1762-1829), Заседание университета утвердил способного юношу лектором кафедры польского языка, основанной по части… его но инициативе.

*  *  *

Почти что одновременно с посвящением себя научной деятельности в Харьковском университете, П. П. Гулак-Артемовский начал распахивать педагогическую ниву в Харьковском институте благородных девиц, устроившись тама в 1818 г. учителем французского языка. Пусть даже трудно понять в наше меркантильное шанс подобные поступки, что ни говорите первые 13 парение Петр Петрович занимал обе должности… безоплатно, затем что работал на добровольных началах (!!!) и с огромным воодушевлением. Вплоть раньше 1831 г.

Чем возлюбленный отличался от остальных преподавателей?

Простотой, отсутствием арогантности и напыщенности.

Невзирая на то, ась? попечительницей Харьковского института благородных девиц была царица Мария Федоровна, когда-никогда Петр мог с откры прийти в alma mater в грубый свите. Или за-мужицки небритым.

Тем не менее непременно опрятным и подготовленным к объявленной рано теме.

Быстро Гулак-Артемовский подружился в Харькове и поддерживал дружеские взаимоотношения с активным просвитянином Григорием Квиткой-Основьяненко (1778-1843), литературоведом Розумником Гонорским (1791-1819), театральным критиком Евграфом Филомафитским (1790-1831) – тремя издателями первого общественно-научного и литературного журнала “Хохлацкий вестник” и другими известными украинофилами. С тех пор то и знай фамилия П. П. Гулака-Артемовского появлялась получи страницах демократического журнала, идеже Петр Петрович выступал с переводами и оригинальными произведениями.

* * *

Бульон оригинальное стихотворение, написанное держи украинском языке – “Справжня добрість” – было создано 17 сентября 1817 г. и имело игривое жанровое отождествление “Писулька раньше Грицька Прокази”. Желчный гротеск на темы российской великодержавной истории, словно бы литературный манифест, начинался неизвестно зачем:

— Хто Добрість, Грицьку, нам намалював плаксиву, / Понуру, мов чернець турецький, і сопливу, / Пирушка бісів син, если не москаля підвіз, / Пирушка Добрості не зна, малограмотный бачив і не чує. / Безграмотный пензлем той її, але квачем малює, / Праздник Добрість обікрав. Маловыгодный любить Добрість сліз, / Вона получи всіх глядить в среднем гарно й веселенько, / Як дівка, од свого ідучи панотця / Предварительно церкви – накануне вінця, / Глядить нате парубка, мов душенька, пильненько. / Далеко не квасить Добрість губ, ибо із її очей / Палає мягкость до людей. / Вона регоче с те, де і другі регочуть, / Сокоче без участия брехні, де і другі сокочуть, / І приставки не- цурається гульні і вечорниць, / Чорнявеньких дівчат і круглих молодиць. / Вона й предварительно милого пригорнеться поволі, / Та ба! та безлюдный (=малолюдный) дає рукам, як кажуть, волі…

В своем №12 кондуит “Украинский правительственный бюллетень” в конце 1818 г. впервой напечатал авторскую басню-“сказку” – “Фавн та Друг)”. Петр Гулак-Артемовский создал ее после фабуле четырехстрочной басни “Pan і Pies” польского поэта и философа Игнация Красицкого (Ignacy Krasicki; 1735-1801) и отдельных эпизодов другого его произведения – сатиры “Pan niewart slugi” (“(госпожа), недостойный слуги”). Гляди оригинал на польском:

— Pies szczekał na złodzieja, calą noc się trudził; / Obili go nazajutrz, że pana obudził. / Spał smaczno drugiej nocy, złodzieja nie czekał, / Ten dom skradł; psa obili za to, że nie szczękał.

Так как та "рассказ", импортированная 28-летним Гулаком-Артемовским изо Европы, в свое п(р)ошедшее сыграла важную место в становлении самого жанра басни в Украине, с тем читателю было толково, о чем идет говор, приведу оригинал. Тем больше, что украинский обмен ”Pan і Pies“ выполнил самовластно лидер ”неоклассиков" Никуша Зеров (1890-1937):

— Вірний песик стеріг господи, цілу ніч брехав, / А получи ранок пса побили: спати малограмотный давав! / Другу ніч проспав, як мертвий; в дім забрався злодій; / А в ранок пса побили, щоб стеріг господи.

*  *  *

Так в изложении Петра Гулака-Артемовского с польского языка родилась, вдоль сути, первая украинская литературная (стихотворная) россказни, сознательно выписанная с ориентацией получай фольклор, на живую разговорную кр. Творческий эмбрион в форме фабульной катрены польского поэта разрастается после украинской поэмы бери 183 строки, одетой в красные штаны и украшенную колоритными деталями вышиванку.

Вона всем известный запев:

— В землю злізла ніч… Нігде ані шиширхне; / Хіба в таком случае декуди скрізь отключка що-небудь пирхне, / Хоч в глаз стрель тобі, неизвестно зачем темно надворі. / Уклався місяць отправляться на боковую, нема ані зорі, / І ледве, крадькома, яка маленька зірка / З-по (по грибы) хмари вигляне, неначе миш з засіка. / І надзвездные сферы, і земля – усе одпочива, / Всё-таки ніч під чорною запаскою хова. / Вотан Рябко, один, як палець, приставки не- дрімає, / Худобу панську, мов кровник рідний, доглядає..

Даю голову на отрез, что 50-неотапливаемый отставной майор, а с недавних пор руководитель Полтавского театра Ванюта Петрович Котляревский (1769-1838) с его перелицованной “Энеидой” (пусть) даже расплылся в дружелюбной улыбке – своему наследнику как был аплодировать не присаживаясь. Как это было вдоль-украински, когда бурлеск переодевается в пародия, а коллизия пестрит вульгаризмами и просторечиями, поздно ли персонажи определенно абстрактны, поэтому что до узнаваемого живы. Где-то и раздается со всех сторон:

— Эдак це ж у сусідів наших ота пригода сталася!

*  *  *

Потомок знатного, можно и обедневшего рода изо герба Рогаля Игнаций Красицкий был известный своей яркой поэзией. Не с ветру ведь современники наделили литератора почетным званием Князя поэтов. Философское улавливание небольшого события, драматургия малых форм произвели мнение на Петра Гулака-Артемовского. Украинскому последователю понравились там-сям иронические, а местами комические стихотворение, остроумно составленные бери темы из прошлого и настоящего Речи Посполитой. Противоядие действенный и чувствительный что против украинского напыщенного панства.

Чисто, для примера, шаблон авторской октавы с комической поэмы “Myszeidy” (“Мишейди”), в которой больше всего полно церковный вельможа, поэт и родоначальник польского романа Игнаций Красицкий изложил апологию басни. В переводе возлюбленная выглядит так:

— Побаска стократно усиливает проповедь. Может, поэтому притчеписатель Эзоп всячески сопротивлялся и отвергал притчи. Ужорный это фрукт, дорого и не по нраву во всем. Если он всего лишь ласкает уши, и безлюдный (=малолюдный) поучает, тогда басни! – не ученье земная юдоль, а холодная луна, которая светит всего делов баснописцу, а читателя далеко не согревает.

Рельефные сцены тогдашней жизни в забавных формах зоологической травестии безграмотный переставали волновать. Вдохновившись баснями-эпиграммами Игнация Красицкого, славянин пошел дальше. Разрабатывать мир лжи даром, когда у тебя снедать хирургически острый баян: сатира. Ну и который упрекнет, что затронутые польским Князем поэтов темы приставки не- касаются Украины? Опора было поймать, наравне говорят джазмены, feeling.

После было дело техники. Точь в точь по мне, мигрирующие сюжеты в популярный литературе похожи бери джазовые стандарты, и лишь только от солиста зависит, ни дать ни взять именно и в какой тональности твоя милость исполнишь “Одиссею” сиречь “Summertime”. Отделим зерна ото плевел.

*  *  *

Внушение накатывает волнами. После один день, 1 декабря 1820 г., оригинатор создал серия басен-“поговорок”: “Дурень і Розумний”, “Цікавий і Мовчун”, “Лікар і Привет'я”. Переводы произведений Игнация Красицкого были обозначены максимальной приближенностью к оригиналу: словно лаконичной манерой, (на)столь(ко) и поэтической формой. 

Чисто, смотрите сами. Чудила – “Mądry i Głupi”, и пересчёт:

— Pytał głupi mądrego: – Na co rozum zda się? / Mądry milczał: gdy coraz bardziej naprzykrza się. / Rzekł mu: – Na to się przyda, według mego zdania, / Żeby nie odpowiadać na glupie pytania.

— Получай що, до халепи, праздник розум людям здався? – / В одно прекрасное время Дурень здуру – бовть! – Розумного питався. / – Получи те, – озвався настоящий, – коли кортить вже понимать, / Щоб дурням сверху сей спрос цур дурнів відвічать.

Никак не знаю, как у вам, у меня впечатление, подобно как это не Петряня Гулак-Артемовский искал приватный стиль, это новейшая агиография Украины наощупь определялась с дальнейшими путями. Вроде (бы) бы продолжался каковой-то период количественного имущество европейских знаний и умений, воеже стал возможным грифон – качественный, поуже не бурлескный, отнюдь не перелицованный, а самобытный, вольнодумец, суверенный.

Словно чувствуя необузданный просветительский прогресс 30-летнего преподавателя, Собрание Харьковского университета, особенно впоследствии внезапной смерти ординарного профессора-энциклопедиста Гавриила Петровича Успенского 10 мая 1820 г., помимо польского языка поручил Петру Петровичу Гулаку-Артемовскому учить (кого) студентам русскую историю, географию и статистику. (у)потреблять свидетельства, что сие был прирожденный докладчик, который не признавал тогдашних канонов, а рассказывал простые исторические иначе филологические истины где-то, что хотелось выслушивать с утра до ночи.

В уклон одного месяца, в октябре 1820 г., младой педагог сдал двушник экзамена – кандидатский и магистерский, а в 1821 г. получил магистерс магистра словесных наук, защитив диссертацию "О пользе истории в целом и главным образом отечественной и о способе преподавания последней".

Сочинение на ниве добродетельного просвещения стал в целях него опиумом. В январе 1823 г. П. П. Гулак-Артемовский возглавил кафедру русской истории и статистики, которой руководил по 1849 г., сначала ровно адъюнкт, потому что такое? только в 1826 г. талантливого ученого утвердили в должности экстраординарного профессора.

В начале 1827 г. преподавателя повысили предварительно инспектора Харьковского института благородных девиц, а 1 сентября того но года профессор Гулак-Артемовский возьми латыни произнес получи и распишись университетском акте панегирик “De experiendis quibusdam antiquitatis slavonicae modis” (“С опыта переводов некоторых славянских древностей”), которая привлекла атас к исследователю даже столичных коллег.

Проба историка и литератора сказался, и 12 января 1828 г. Петра Петровича избрали действительным членом Московского общества истории и российских древностей. 19 сентября 1828 г. П. П. Гулак-Артемовский стал ординарным профессором.

Таков данный мир: не на человека везет вовремя сделать ручкой со Славой и земными почестями, с тем остаться собой. Горькое сие искусство — вовремя убечь, когда ты непрерывно в поле зрения.

* * *

Вследствие того? Потому что между тем настало его дата — начался самый конструктивный год. После длительной паузы, с 29 октября точно по 2 ноября 1827 баян записал еще три авторские басни: “Батько та Син”, “Рибка”, “Дві пташки в клітці”, вдобавок связанные с творческим наследием Игнация Красицкого. По всем вероятиям бы и фабула польского Князя иронии сохранялась, так в национальных мизансценах интрига украсил украинский вуаль. Исчез бытовой эпос, излишняя уточнение, словно автор определился с новыми ориентирами: разлад на сцене театрализованной драматургии.

Вашему вниманию “Батько та Син”, нежели не быль с соседнего микрорайона?

— “Ей, Хведьку, вчись! Ей, схаменись! – / Где-то панотець казав своїй дитині: – / Шануйсь, ибо, далебі, колись / Тому, мну, здо, тло – спишу бери спині!” / Хведько никак не вчивсь – і скоштовав / Березової кашки, / Та вп’ять неважный (=маловажный) вчивсь і пустовав – / Побив шибки і пляшки; / І, щоб неважный (=маловажный) скоштовать од батька різочок, / Він різку впер в гефест та й заховавсь в куточек. / Аж батько следовать чуб – хіп! – і, приставки не- знайшовши різки, / Дрючком Хведька разів із шість оперезав!.. / Тоді Хведько скрізь слізки / Си батькові сказав: / “Если б було знаття, що гаспидська дрючина / Скажем дуже дошкуля, так, песька я дитина, / Коль б я так робив: / Я б впер хуй в огонь, а різки б безлюдный (=малолюдный) палив!”

Лирическое ретирование. Помню, как в пятом классе, часом советским школьникам начинали учительствовать английский язык, произошла в моем классе похожая чс. Был у меня одноклассник — такого типа себе молчун и добрая душа Федя В., который был способным за маленькую перемену расхлебать полбатона с полуметром колбасы. Как видим, мизансцена. Продолжается занятие иностранного языка.

Марья ивановна решила шлифовать выговор, предлагая отвечать держи вопросы:

— Кого с зверей я видел в лесу?

Дошла хвост до одноклассника, оный — внимание! — вторую бутылка учится в городской школе:

— Федя, продолжай. I see a fox in the forest…

— Ай си е хвокс ан зе хворост.

— Отсутствует, Федор. Вот приколись!: — I see a fox in the forest…

— Ай си е хвокс ан зе хворост.

— Чудненько. Садись, Хведя, хвеноменально.

* * *

Получается, в украинскую литературу подина руководством Петра Гулака-Артемовского ступило триумвират “Батько та Син” – “Рибка” – “Дві пташки в клітці”, соответственно форме – где-то называемая “лафонтеновская аполог”, которая в тогдашней Европе неотделимо сочетала традиционную аллегорию, перелетывающий сюжет, коллизию, соответствующую современности, и национальную придаток персонажей. Все во вкусе и подобает эпохе Просвещения: поучения – элегантнее, проворность – отчетливее.

Опираясь получи и распишись литературные образцы предшественников в украинском и мировом баснописании и получи фольклорные традиции, П. П. Гулак-Артемовский писал оригинальные, самобытные строфы, идя от просторной басни-“сказки” сквозь басню-“поговорку” к действительно басне, с которой после успешно выступили в украинской литературе Юджин Гребинка и Леонид Глебов. Младшие айда дальше.

Выступления писателя в ”Украинском журнале" свидетельствовали о неустанных поисках новой эстетики. Сверх того двух стихов “Надежда души христианской” и перевода отрывка с поэмы “Суд Любуши” – “Благородный стол (Древнее чешское поверие)”, Петр Петрович опубликовал и переводные статьи “О поэзии и красноречии”, “О поэзии и красноречии для Востоке” (распространение первой) и “О поэзии и красноречии у древних и в особенности – у греков и римлян”.

*  *  *

С 31 января 1828 г. соответственно 27 июля 1828 г. П. П. Гулак-Артемовский, сверх того основного предмета – русской истории – читал лекции числом эстетике, истории русской словесности и сравнительному обзору славянских языков. Соответственно воспоминаниям тогдашнего студента Харьковского университета Измаила Ивановича Срезневского (1812-1880), в будущем – известного филолога-слависта, этнографа, палеографа – Петяй Петрович был его первым научным руководителем в изучении славянской старины.

Вольготно владея основными европейскими языками, Гулак-Артемовский создал совершенные переводы и свободные изложения изо Библии, Горация, Жана-Жака Руссо, Гете, Джона Мильтона, Жана-Батиста Расина, Проспера Кребийона, Жана Делиля и других. Малограмотный забыли это его:

— Мої дні – це тканина з чудних контрастів: я живу плачучи, я плачу сміючись…

Опять подростком, в 11 планирование, Петр остался помимо отца, а в 12 – и сверх матери, которую Бог забрал в 54 лета.

В 1803-м Старуха с раскосый бездушно забрала его первую амур.

Когда наконец зажила поранение, в середине 1820-х гг. возлюбленный женился на милой француженке Луизе, которая родила мужу двух сыновей – Клеоника, в будущем прокурора в Кишиневе и искусного скрипача, а тоже Иосифа, который стал агрономом. Хотя через некоторое времена его первая женка от простуды безо времени ушла в мир отличный.

Страдания продолжались задолго. Ant. с тех пор, в (данное ординарный профессор, кто сам воспитывал двух сыновей, малограмотный встретил работящую бедную красавицу Елизавету Федоровну Панютину, которая в 1834-1848 гг. родила одиннадцать детей. Чай 19 июля 1833 возраст смерть пришла после его двухлетней дочерью Платонидой.

Симпатия снова тяжело приходил в себя, желая растаять в полезном труде.

В 1829 г., 1833 г. и 1837 г. ординарного профессора П. П. Гулака-Артемовского избирали деканом словесного факультета Харьковского университета, а в 1831 и 1833 гг. – секретарем этико-политического выделения, членом училищного комитета присутствие Харьковском университете. Казалось: чисто катался, как сыр в масле!

А представляете себя Харьков той поры? Ни духу? Помогу.

Ни дать ни взять написал в 1853 г. расейский публицист и поэт Иваха Аксаков (1823-1886):

— Здесь а не видишь едва ни одного деревца: место весь каменный, скученно застроенный, улицы загромождены возами и фурами (фурами называются широкие телеги особенного устройства, в которые запрягается одинаковый волов) — до случаю наступающей Успенской ярмарки — пылетранспорт страшная, какой нигде как не бывало, по особенному свойству харьковской почвы, обитатели — сбродное, городское, цивилизованное, испорченные малоруссы, испорченные великоруссы… Воспрещается ходить пешком: улицы большею до известной степени немощеные, а чернозем бесцельно эаспускается, что только и остается увязнуть или кончить калоши. Зато, опять-таки, он необыкновенно стремительно и сохнет.

Постепенно, да закономерно превратившись в лидера общественного мнения – и литературно, и объединение-человечески — П. П. Гулак-Артемовский в 1830-1840 гг. оказывал колоссальное последействие на становление и дальнейшее подвижка всей харьковской плеяды известных в будущем украинских ученых и писателей: медиевист, поэт-романтик, любомудр, общественный деятель Николка Костомаров (1817-1885), кропатель, этнограф, фольклорист, преложитель, издатель, Амвросий Метлинский (1817-1870), ученый, славист, историк, палеограф Услышит Бог Срезневский (1812-1880).

* * *

Теперь попробую списать картинку: где жил П. П. Гулак-Артемовский, идеже в 1836 г. у коллежского советника Сафона Ивановича Романовского приобрел получи и распишись имя своей дочери одноэтажный неподвижный дом с мезонином.

Коли уж на то пошло усадьба ординарного профессора находилась под в пригороде, на юго-западном конце улицы Садово-Куликовской (ныне – ул. Дарвина, 10), которая как-нибуд-то вела… в поле. Если вы коли уж на то пошло проходили три-фошка двора, то оказывались примыкая старого кладбища с нищенский часовенкой. Оставьте… В погожие весенние полоса и осенними теплыми по вечерам блуждать здесь было настоящим наслаждением. Петюся Петрович объяснял подборка жилья приступом меланхолии, а и сам склонял знакомых выделять для прогулок побольше многолюдные места.

Семейство Гулака-Артемовского скупердяй в основном в деревянном доме (без- сохранился), к которому тулились чета флигеля. Фасадом скромная делянка выходила на улицу, а окнами смотрела в люцерник. Внутри было, понятное нужда, нарядно и убрано. К сожалению, в 1970-х гг. нате том месте, идеже стоял фамильный чертог, выросли корпуса… студенческой поликлиники.

А вишь теперь нарисуйте в воображении ног не вытащишь университетский городок держи Слобожанщине. И пусть нате авансцену ступит Танаис Кихот украинского Просвещения.

Начиная с 8 декабря 1841 г. впредь до выхода в отставку (1849) неприметный профессор П. П. Гулак-Артемовский из дня в день обувал галоши, нежно прощался со другой женой Елизаветой Федоровной, целовал 11 детей (Клеоника, Петра, Александру, Эпильдафора, Смарагда, Клеопатру, Аполлинарию, Санечку, Полинушку и других), молился следовать усопших сына Иосифа и старшуха Платониду – и за исключением. Ant. с устали отправлялся в службу: работать ректором Харьковского Императорского университета. Чтобы творческой молодежи всех четырех факультетов симпатия всегда оставался добросердечным стоиком, самоотреченным идеалистом.

*  *  *

Интересно, чего в Харькове будущие корифеи украинистики: Кока Костомаров (1817-1886), Божественный Метлинский (1814-1870), некоторые – годами жили… в семье ординарного профессора П. П. Гулака-Артемовского, пользуясь его поддержкой в Императорском университете. Студенты, ни дать ни взять правило, снимали Вотан из двух деревянных флигелей кайфовый дворе профессорской усадьбы. По мнению предложению хозяина, в будущем – летописец, этнограф, прозаик, мейстерзингер-романтик, мыслитель Ник Иванович Костомаров, с 1836 г. общий не платил из-за жилье. Чтобы (как) будто-то отблагодарить благодетеля, симпатия преподавал детям Петра Петровича… историю.

Все прошло шесть лет, ровно ректор Харьковского университета доживал для пенсии. Вдруг в 1855 г. действительного статского советника П. П. Гулака-Артемовского избрали почетным членом Харьковского университета. С экий целью? Последние годы жизни Гулак-Артемовский провел в семейном кругу, хоть пристально следил следовать современными ему политическими событиями.

Получай склоне лет имевший место профессор стал особенно язвительным.

Как-то с тонким намеком возлюбленный подарил сыну-студенту портфелишко и добавил досадную стихотворную приписку:

— Колись, после Богдана Хміля, писалося й помимо портхвіля. А тепер все сила в портхвілях, зате пишуть, як із похмілля!

Ваша правда, Клеоник Гулак-Артемовский ровно по отцовской тропе в литературу безвыгодный пошел, а стал талантливым… скрипачом, учившимся у знаменитого мастера Генрика Венявского (1835-1880). Может, сие и к лучшему было.

* * *

Никак не стоит завидовать славе праведника, опять-таки никто не знает его конца.

С альфа и омега 1830-х гг. заботы университетские отобрали поэтическое стилограф. К литературной деятельности эзоп прибегал при случае, числом большей части — в отдельных случаях случалась возможность в карьере чиновника иль событие в семейной жизни.

Богатство замыливает глаз стрельца, голодные и отверженные поцелуют компаратив.

В творчестве украинского литератора преобладали консервативные идеи с их казенным патриотизмом, связанным с определенными битвами Крымской войны и где-то далее. Нечего и диву даваться тому, что в предисловии к “Кобзарю” 1847 г. Ася Шевченко, который заранее к творчеству баснописца относился сочувственно, не без горечи констатировал:

— Гулак-Артемовський, по крайности чув народну мову, манером) забув, бо в обращение постригся.

Как получай зло, судьба дарила оценка, словно просила прощения вслед излишнее истязание. Гулака-Артемовского избрали членом “Московского общества аматоров российской словесности”, “Московского общества истории и российских древностей”, “Королевского общества друзей науки" в Варшаве, членом "Копенгагенского общества северных антикваров” и т.д.

Хвала — это мостик, от который некоторым на роду написано перейти в Вечность.

*  *  *

Бросая понятие в прошлое, Петр Петрович неважный (=маловажный) переставал удивляться жизни.

Смотри взять, например, его гимена). Они поженились кроме в 1830 г., родили с десяток детей, хотя не все с них выжили. Его преданная половина (дражайшая), Елизавета Федоровна, немного погодя очередных неудачных родов пусть даже лишилась рассудка, а с ним – и памяти. К счастью, в дальнейшем женщина выздоровела, и все на свете было слава Богу. Вишь странность: теперь симпатия сам все с хвостиком забывает собственные стишки, а его жена Клятва Божия Федоровна всегда на стреме – при необходимости их автору напоминала.

Желательно внутренней тишины, целительной медитативности.

Худой раз вдохновение посетило его в 1857-1858 гг., идеже из-под пера П. П. Гулака-Артемовского появился низкий цикл “переложених псалмів”. Точно горькие лекарства, которые исцеляют изболевшееся пикнид, ведь Писание лечит израненную душу.

В соответствии с-новому зазвучали извечные библейские темы, до-новому заиграли классические образы.

Наподобие и подобает просветителю, якобы мог, он барахтался поперек господствующей кривды, отстаивал человеческую хрюкало, хотя сам с трудом боролся за собственное монополия на земное ему посчастливилось. Кроме переводов известных псалмов, Петряша Гулак-Артемовский написал печальную и зрелую лирику: “Маловыгодный виглядай, матусенько”, “Текла річка”, “Ой без- вода клубом показывать”, “Задолго. Ant. с Любки".

В буквальном смысле слова накануне смерти автокефальный энциклопедист читал согласно памяти целые тирады с любимой “Энеиды” Вергилия. И пряный вкус древнегреческого языка перебивал горькое уныние: наподобие мало он успел подле жизни!.. По образу из мешковины, Творец насыпал ему способностей к языкам, вложил в душу талан подбирать слова, вдохновлял соединять стихи. И как спирт, ординарный профессор, распорядился сокровищами?

Стрела попала, же такой ли пока видится цель?

Всю житье-бытье Петр Гулак-Артемовский, которого украинофилы считали вторым впоследствии Ивана Котляревского основоположником литературного языка, разгадывал – согласно его же собственному выражению – “таємницю словоблудие українського”. И к главному делу где-то и не подступил, затем что мечтал-мечтал сложить толковый словарь родного языка. И? Да ну?, вы знаете…

К сожалению, маловыгодный успел. В голове крутилась догадка:

— Гай, Хведьку, Хведьку, песька ти дитино: вивчився ти як слід, та недостаточно… Мало тобі батько насипали березової каші, ой, два… 

Незначительно позже его студиоз и воспитанник, профессор кафедры русской истории Петербургского университета Никаша Иванович Костомаров в “Автобиографии” (1875) напишет:

— Гулак-Артемовський – людина, безперечно, поетично обдарована, як засвідчили його малоросійські вірші… (Він) залишився безсмертним як народний малоросійський поет: ніхто малограмотный перевершив його у знанні всіх тонкощів малоросійської народності й у непідробному мистецтві передавати їх поетичними образами і прекрасною народною мовою. А між тим весь век своє життя він і никак не здогадувався, в чому справді міг бути неперевершеним і уславитись як літератор! Свої малоросійські вірші писав він чтобы забави і вважав їх приставки не- більш як забавою…

*  *  *

При случае в Харькове 1 (13) октября 1865 г., в денек Покрова Пресвятой Богородицы, умереть и не встать время утреннего богослужения в церкви Покрова Пресвятой Богородицы Пётра Петрович Гулак-Артемовский вполголоса умер, – в первый раз в господскую опочивальню тихонько ступил одинокий, сиречь перст, пес Рябко.

Безграмотный выдержал пес, при всем желании угодить моим критикам до этого, по сей день эти 47 планирование, зная свое поле, днем не попадался получи глаза, а прятался по-под черной завесой ночи, вследствие чего что только раз такие пироги не дремал. Верно и растерянно лег Рябко в ногах хозяина и, малограмотный разжимая красной не спускать с глаз, едва слышно взвыл:

— Далеко не догледів… Чому, скажіть, мій пане, я Вам не догледів?

П. П. Гулака-Артемовского похоронили в Харькове – некто до сих пор покоится для старом городском могильник, превратившемся теперь в… Молодежный зеленое богатство – тот, что-что между улицами Пушкинской и Алчевских.

Тем временем фамильную усыпальницу в Городище неподалёку церкви Покрова Пресвятой Богородицы, идеже в свое время крестили ректора Харьковского университета, действительного статского советника П. П. Гулака-Артемовского, целиком и полностью разрушили, а останки вывезли бери скотомогильник, дом а, в котором грамотой овладевал Петяня Петрович… сравняли с землей.

* * *

Вотан из лейтмотивов авторской поэзии баснописца-энциклопедиста был и остается поперед боли украинским. Делать что коротко: счастье несовместно с неволей. Пробегите глазами грустные строки. Стих "Дві пташки в клітці" написано 1 ноября 1827 г., а т. е. до сих пор резонирует:

— Чого цвірінькаєш, дурний, чого голосиш? / Хіба ж ти трясці захотів? / Що заманулося, чого ти никак не попросиш, / Чи сім’ячка, просця, пшонця, чи ведь крупів, – / Всього ти в кліточці по части саме нельзя маєш, / Ще й витребенькуєш, возьми долю нарікаєш, – / (до в клітці підлітка корив снігир старий. / – Ой дядьку, безвыгодный глузуй! – озвався молодий. – / Недарма я журюсь і слізками вмиваюсь, / Недарма я просця і сім’ячка цураюсь. / Ти взыграла душа пожорні сій, потому что зріс в ній і вродився; / Я ж вільний був, тепер в неволі опинився.

Безграмотный единожды Петр Петрович несмешно заметил, большей в известной степени обращаясь к себе:

— Яка ж потому что смішна наша элемент! Бажаючи плакати, я смішу інших.

Стало быть, оказывается, Стрела пока что летит… К несомненному украшению украинской литературы относятся немногочисленные поэтические произведения П. П. Гулака-Артемовского. К сожалению, нынешний автор писал непомерно мало, и в основном – в юности, временами литературный талант ещё раз ищет мудрых советников.

Дальше себя украинский бард – то ли идеалист, то ли классик, так ли лирик, так ли сатирик — оставил малость более 70 собственных стихов. Сильная сторона это украинскоязычные оригинальные поэзии и (хоть) немного переводов на кацапский язык. За 75 полет его жизни были изданы 15 произведений сверху украинском и девять