Глaвнoe кинoсoбытиe гoдa в Бeлaруси былo oтмeнeнo зa кальпа дo oткрытия
В нaшeй трeвoжнoй сoврeмeннoсти oсoбeнную цeннoсть приoбрeтaют кинoфeстивaли, чьи oргaнизaтoры нe тoлькo знaкoмят aудитoрию с глaвными дoстижeниями искусствa кинo, нo и спoсoбствуют культурнoму oсмыслeнию знaчимыx сoциaльнo-пoлитичeскиx прoблeм. В этoм смыслe Минский МКФ «Листaпaд», oдин изо крупнeйшиx фeстивaлeй Вoстoчнoй Eврoпы, мoжнo нaзвaть oбрaзцoвым, a eгo 27-я рeдaкция, кoтoрaя дoлжнa былa прoйти с 6-гo пo 13-нoября, стaлa, к сожалению, идeaльным oтрaжeниeм прoисxoдящeгo в стрaнe.
Инoстрaнныx зaвсeгдaтaeв «Листaпaдa» всeгдa удивлялa eгo нeзaвисимoсть oт идeoлoгичeскoгo диктaтa, дoстигaвшaяся дирeкциeй блaгoдaря изнуритeльным спoрaм с нaдсмoтрщикaми с мeстнoгo министeрствa культуры. Кaжeтся, o бeлoрусскoй пoлитичeскoй спeцификe здeсь oбычнo нaпoминaли чуть рeчи нa пaрaдныx цeрeмoнияx с нeпрeмeнным вoсxвaлeниeм рoли прeзидeнтa в стaнoвлeнии фeстивaля.
В житье жe рeвoлюциoнныx вoлнeний и жeстoкиx пoпытoк иx пoдaвить грaждaнскaя пoзиция «Листaпaдa» прoявилaсь с oсoбeннoй вырaзитeльнoстью – в публичныx выступлeнияx прeдстaвитeлeй фeстивaльнoй кoмaнды в пoддeржку нaрoднoгo прoтeстa, в пoдбoрe прoгрaмм сo мнoжeствoм кaртин, исслeдующиx прирoду диктaтуры и спoсoбнoсть личнoсти и oбщeствa oкaзывaть eй сoпрoтивлeниe, в плaкaтe фeстивaля с Кaрaкoлeм изо «Гoрoдa мaстeрoв», сим oлицeтвoрeниeм бoрьбы мaлeнькoгo чeлoвeкa прoтив тирaнии, кoтoрый зaдумчивo oпирaeтся нa свoю мeтлу пoсрeди прoгуливaющиxся минчaн.
Oстaвaлaсь нaдeждa, чтo зaнятoму уличным прoтивoстoяниeм Aргусу рeжимa нe xвaтит eгo тысячи глaз, с намерением обнаружить оппозиционность фестиваля. Все менее чем следовать сутки до первых мероприятий (и а там проведения приветственной зум-конференции с иностранной прессой, другие из представителей которой уж на следующий пятница, не подозревая о случившемся, опубликовали материалы-анонсы) минкульт объявил об отмене «Листапада».
Прозрачно, мстительное стремление чиновников включить в экспозицию свою власть «зарвавшемуся» киносообществу подавило в них всякое внимание к соблюдению приличий ажно перед лицом международной аудитории, которой безграмотный было предложено коих) пор-нибудь правдоподобного комментарий. Причиной запрета была названа «неблагоприятная эпидемиологическая обстоятельства» – несмотря демонстративному равнодушию властей Лукашенковой Белоруссии к распространению ковида, бесперебойной работе кинотеатров (отменены были обалденно сеансы «Листапада») и готовности команды фестиваля свести мероприятие в онлайн-нагрузка.
В известном смысле аболиция «Листапада» позволила ему состояться с особенной очевидностью, продемонстрировав решительную импотенция властей не всего-навсего привлечь на свою сторону представителей культурной элиты, только и взаимодействовать с ними как много-нибудь цивилизованным способом.
И хана же каждому, в (видах кого профессия является призванием и образом жизни, элементарно представить чувства команды фестиваля, чья проводившаяся в линия года – наконец ли не самого трудного в истории кинофестивального движения – занятие оказалась перечёркнутой одним вельможным распоряжением. Особенных сожалений заслуживают участники национального конкурса, объединившего лучших представителей современного белорусского кинематограф, для которых «Листапад» являлся уникальной возможностью познакомить зрителям свои работы, созданные наперекор государственной культурной политике. Близ этом большая остатки их картин посвящена тем «никем далеко не защищённым, никому приставки не- дорогим» обитателям социальных окраин, кто такой лишь благодаря художественным произведениям может выявиться в поле зрения сильнее благополучных сограждан.
Нужно проговорить, что характерное к белорусских кинематографистов, предварительно всего, режиссёров документального киноискусство, обращение к «непарадной» стороне реальности – в целом за (семь) (верст от политической публицистики. Их произведения показывают человеческое заслуга, значимость тех, чьё имение при любом социально-политическом устройстве было бы сопряжено с тяготами и лишениями.
Скажем, лента «Объятий нужно ми твоих…» одного с лучших белорусских документалистов Андрея Кутилы (автор этих строк писали о его картине «Раздевание и война» ) повествует о парализованной с детства уроженке безвестной деревушки, казалось бы, вповалку с ухаживающей за ней матерью обречённой получай заточение в своих скорбях. Да и то поэтический дар и романтическое мироощущение позволяют ей изменять неказистую действительность, выискивать в ней источник вдохновения интересах стихотворений и рисунков о далёких страстях и приключениях. В «Проживающих» Андрея Князевича медики и медсёстры диспансера во (избежание пациентов с ментальными расстройствами облегчают своим подопечным местопребывание в мире их фантазий, помогают детьми, которые никогда неважный (=маловажный) станут взрослыми, испытать если не свою полновесность, то радость бытия. «Дмитрий» Димы Дедка посвящён пожилому жителю села, с детства выбравшему профессия вора, рассуждающему о своей жизни преступника, невыгодный ищущему оправданий и, может статься, не испытывающему ни малейших сожалений и чувства вины. Ключевой персонаж ленты Алеся Лапо «Совершенно мероприятия по плану», управленец сельского ДК, пытается распустить компьютерные курсы пользу кого пожилых людей, так пыл энтузиаста дигитальный эпохи вязнет в вековом укладе белорусских крестьян – сецессия за скотом, приехавшие бери каникулы внуки и портвейн с закуской затмевают сетевые соблазны. Обитающие в таком а селе герои «Невидимого раиса» Дарьи Юркевич, матя-одиночка с детьми, оно и значительно моложе, чем черт не шутит, не в большей степени нуждаются в модернизации своего таблица. Но в этом Эдемском саду скотных дворов и перелесков с зубрами притаился читкур научно-технического прогресса, помаленечку губящий и старых, и молодых – хуторок находится в зоне радиоактивного поражения в дальнейшем аварии на Чернобыльской Ядерка.
До того актуальная и для нашей страны лейтмотив последствий техногенной катастрофы стала пусковой точкой для единственной игровой картины конкурса, «Запретной зоны» Митрия Семёнова-Алейникова. Едва молодых людей в конце восьмидесятых (нужно изречь, что, несмотря нате некоторые лексические огрехи, цивилизованно-бытовой антураж времени удался на этом месте гораздо лучше, нежели в посвящённых тому а времени украинских остросюжетных лентах в виде «По ту сторону» Саши Литвиненко и «Синевира» братьев Алёшечкиных) отправляются бери отдых в лесную гуща, опрометчиво забредая в зону отчуждения. После пронизанной смертоносным излучением чаще бродят стаи собак-людоедов и неразъяснимый убийца, но, наравне свидетельствует этот по мнению-настоящему захватывающий и ни с сего неглупый триллер, самой исполинский угрозой может обвернуться зло, угнездившееся в нашем средоточие. Необходимость бороться после свою жизнь быстрым шагом сбивает с героев, вырванных изо привычной среды, рейд цивилизации; когда а в их руки попадает набитая рублями перикард (радиоактивная зараженность банкнот выступает метафорой разрушительной силы алчности), мало кто из них оказываются в состоянии обезопасить человеческий облик.
Разве что «Запретная часть» и «Адрес предков» ориентированы в широкую аудиторию, рассчитывающую протащить у экрана время в приятном трепете то есть (т. е.) узнать нечто новое и примечательное, жутик одного из наипаче значительных молодых белорусских постановщиков Никиты Лаврецкого в конечном итоге опытом радикального авторского киновысказывания, ориентированного бери Идеального Зрителя (попроще говоря, на самого автора), аюшки? отражено и в названии картины – «Победитель Лаврецкий». Воедино с тем, при по всем статьям своеобразии подхода, проблематика произведения, маниакально знакомая столь многим, и отличающая его предельная задушевность – способны зажечь сопереживание и у тех поклонников лента, кто предпочитает безвыгодный обогащать свой зрительский испытание достижениями артхауса.
«Микита Лаврецкий» состоит изо видеозаписей, сделанных членами семьи режиссёра, его одноклассниками и им самим (у находящихся в авангарде современного кинопроцесса режиссёров апелляция к VHS-архивам достаточно общедоступно – в отечественном киноискусство этот материал волшебно использует Филипп Сотниченко). Еще идиллические семейные сценки, в которых порнограф предстаёт смеющимся мальчуганом четырёх-пяти парение, окрашены (в том числе и совершенно, в залитых красным цветом хальт-кадрах) тревогой, предчувствием беды. Закадровое жужжание, рапид, отрывки с триллеров словно подготавливают зрителя к эпизодам с школьного существования героя, наполненного травлей со стороны сверстников, которая продолжается в его собственных издевательствах надо младшим братом. Лаврецкий превращает безыскусное хоум-видео в наполненное едва метафизическим ужасом произведение живописи о демонах жестокости и стадного инстинкта, оставивших жмыхи своих когтей нате большинстве из нас, показывает зафиксированные получи и распишись камеру и телефон фрагменты своего существования словно бы сквозь зыбкую призму памяти, субъективной и обрывочной, сосредоточенной приставки не- столько на событиях, как на ощущениях.
Предмет неупокоенных призраков прошлого стала одной изо центральных и в международной конкурсной программе, будто также можно наречь своеобразным отражением повседневности государства, высшие круги которого столь начистоту осваивают практики советской эпохи. «Мальмкрог» лидера Румынской новой волны Кристи Пую (фотофильм, представленный нашему зрителю держи Одесском МКФ) является экранизацией трактата Владимира Соловьёва «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории со включением краткой потащить об Антихристе». Сие блестящее произведение, Вотан из итоговых текстов XIX столетия, в нежели-то примечательно устаревшее, в нежели-то – оказавшееся пророческим, Пую воспроизводит с добросовестностью, способной перебулгачить неподготовленного зрителя: немножечко представителей военно-аристократической элиты в ориентация трёх часов спорят о взаимодействии культур, значении национальной самоидентификации, духовной составляющей научного прогресса и финальной схватке Добра и Зла – темах, таково же актуальных в часы путинской агрессии, коронавируса и климатических изменений, точь в точь и накануне Первой превосходный. При этом возьми безмятежную полемику персонажей Соловьёва ложится свет грядущих катастроф, демонстрированный, кажется, уже в фигурах молчаливых участников образ действий, слугах, расторопно, с обманчивой неприметностью меняющих возьми обеденном столе блюда с поуже неведомыми нам названиями. Литератор знает – и невыгодный даёт забыть об этом своим зрителям – что-то конец привычного героям таблица, возможность которого они обсуждают с этакий беззаботностью, гораздо ближе, нежели они могут передать, и читать краткую рассказ об Антихристе поуже нет необходимости, тогда он и сам невыгодный замедлит явиться.
Дело (другое выдающийся румынский порнограф Раду Жуде в картине «Заглавными буквами» (показанной у нас в рамках киевской «Молодости») продолжает сцена о катаклизмах двадцатого столетия, по части сути, общих к всего восточноевропейского пространства. Благо его предшествующая рулетка «Мне ни жарко ни холодно, если мы войдём в историю (как) будто варвары» была посвящена преступлениям нацистской диктатуры маршала Антонеску и её современному восприятию, поступок «Заглавных букв» разворачивается в социалистической Румынии. Телефильм рассказывает об истории 16-летнего школьника с Ботошани Мугура Кэлинеску, (хоть) немного месяцев оставлявшего для фасадах антиправительственные надписи, сей поры он не был схвачен сотрудниками Секуритате.
Как «Варварам», «Заглавные буквы» предстают кинематографическим осмыслением выразительных средств документального театра. Переживания обречённого подростка выстроена получи и распишись документальных свидетельствах, протоколах допросов, доносах, записях подслушанных Секуритате разговоров Мугура и его родителей, конспекте выступлений для собрании учителей, требующих к своего подопечного суровой кары. Диалоги героев, обращённых в фас друг к другу и в вид к зрителю, монологи, произносимые в фас, звучат на фоне условных декораций, изображающих кабинеты румынских чекистов и квартиры обывателей. Вопреки на всю неподвижность, поначалу наводящую возьми мысль об ожившей экспозиции музея политических репрессий, каста читка наполнена внутренним напряжением, страхом, скорбью и истовым служебным рвением. Эпизоды условия Мугура Кэлинеску перемежаются отрывками телепрограмм, вестями с полей и фабрик, хроникой политической жизни, сводящейся к изображению Чаушеску, окружённому трудящимися, произносящему речи, вручающему ордена, репортажами, посвящёнными досугу с гимнастикой и парками отдыха, материалами о борьбе с нарушителями что-то около, а также с эстрадными выступлениями.
В этой реальности, параллельной пирушка, где появляются сделанные Мугуром надписи о нищете, очередях и политической диктатуре, реальности, в такой степени хорошо знакомой нам числом телевидению застоя (и так схожей с репертуаром официальных каналов Белоруссии), в сих производимых режимом грёзах с куплетами о любимом крае, благоденствующем около мудрым руководством, с офицерами в штатском, занятыми поимкой водителей, смущающих бездействие граждан гудками, с описанием преимуществ новой модели холодильника – особенно выделяются репортажи и песенные заезжий двор, посвящённые детям. Круглым счетом возгласы о будущих защитниках день рождения, о чьём здоровье и воспитании заботится земля, и лирические зарисовки о беспечном детстве сопровождают расправу по-над подростком, в которой, одинаково с профессиональными палачами, участвуют педагоги, призывающие побросать заблудшую овечку в хайло волкам – явственный образ государственного Сатурна, сжимающего в объятиях своих детей, с тем немедленно сожрать тех, в чьей верности возникают сомнения.
Этому Сатурну противостоят герои фильма «Стены» Андрея Кутилы, представленного в «Специальных показах». Вероятно, уже одной этой картины, пес с ним и вынужденно не допущенной в состязание, о тех, кто слабит бдение под воспетыми Анной Ахматовой «ослепшими стенами», могло сыска достаточным для запрета фестиваля.
— …А у меня сына забрали ни по (по грибы) что, ни ради что!
— Вы думаете, тогда кого-то забрали следовать что-то?
Предлагая нашим читателям завязать знакомство с этим произведением о людях, у которых фобия за судьбу арестованных, избитых, оставшихся не принимая во внимание необходимых лекарств, подвергаемых, надо быть, в эту минуту новым мучениям детей, супругов, друзей, вызывает маловыгодный готовность покориться, а опала («Нужно строчить экономику в тупик – я поистине помирать с голода!»), произведением, показывающим решимость диктатуры расправляться с инакомыслящими со свирепостью самых безжалостных оккупантов, произведением, чьи образы в такой мере напоминают о горестях, пережитых нашими согражданами семь парение назад, об их мужестве и взаимопомощи, – выразим надежду, который отменённый ныне 27-й МКФ «Листапад» пройдёт уж при иной правительство.
Александр Гусев. Каменные Горы
Первое фото БелТА и изо открытого доступа
